Мать как судьба: как образ матери влияет на нашу жизнь

Мать – не просто женщина, которая произвела нас на свет. Это точка отсчета нашего развития, центр расширяющейся детской вселенной, первый опыт отношений. Бытует мнение, что мать оказывает большое влияние не только на физическое и психологическое здоровье человека, но и на всю его последующую судьбу. Так ли это на самом деле? Рассматриваем вопрос с практическим психологом Еленой Лю.  

Тесная эмоциональная связь между матерью и ребенком начинает формироваться еще в пренатальном периоде благодаря единой нейроэндокринной системе. Позже, в процессе кормления и ухода, эта связь становится еще более прочной и приобретает индивидуальные черты, которые, взаимодействуя с генетикой, определяют особенности эмоциональной регуляции ребенка, его стиль привязанности, базовые реакции на стимулы внешнего мира.

Известный психоаналитик и педиатр Дональд Вудс Винникотт разработал концепцию матери как психологической матрицы младенца. Ее идея в том, что мать посредством уникальной родительской подстройки создает поддерживающее пространство, в котором возникает и накапливается психологический и телесный опыт ребенка. Материнская психологическая матрица присваивается младенцем и становится базой для построения его внутреннего мира. 

Художник Brian Kershisnik. «Мать как надежная опора для восхождения детей по лестнице взросления» 

В процессе взросления в сознании каждого из нас формируется субъективное переживание матери, сложная чувственная ткань, сотканная из индивидуального сенсорного опыта, воспоминаний, идеальных и архетипических представлений. В зависимости от того, как относились к материнству в среде, где рос и воспитывался человек, а также от того, насколько успешно удовлетворялись его детские потребности, образ матери приобретает позитивную или негативную эмоциональную окраску и формирует психологические установки, проявляющиеся в отношении к жизни, любви, родительству. Важно понимать, что материнская репрезентация не является идентичным отпечатком реальной матери. В условиях эмоционального отчуждения или гиперопеки происходит значительное искажение материнского образа. Он либо идеализируется, либо, напротив, демонизируется, наполняется архетипическими чертами всемогущества, которые затем проецируются на внешний мир. Примером такой проекции может служить античный миф о Мелеагре, матери которого было предсказано, что ее сын умрет вскоре после рождения, лишь только догорит полено в очаге. Мать вытащила полено, загасила его и спрятала. Мелеагр остался жить. Но случилось так, что однажды юноша убил братьев своей матери. Тогда несчастная женщина вытащила спрятанное полено и бросила его в огонь. Когда полено догорело, ее сын умер.

Вера в судьбоносную силу материнского благословения (принятия) и проклятия (отвержения) продолжает жить и в представлениях современных людей. На практике это проявляется в одном из двух вариантов или их смешении: первый выглядит как подчинение своей жизни материнским установкам, второй – как крестовый поход против материнской несправедливости, холодности и отвержения. В основе обоих лежит неосознаваемая потребность превратить плохого родителя в хорошего. Любой из этих вариантов является формой инфантильной привязанности.

В тех случаях, когда материнская репрезентация слишком слаба, например, из-за продолжительной депрессии матери и отсутствия замещающей ее фигуры, вместо витального поддерживающего образа в психике ребенка образуется эмоциональная дыра, ощущающаяся как недостаток самоподдержки и способности наслаждаться жизнью. Французский психоаналитик Андре Грин назвал подобное состояние комплексом мертвой матери. Этот комплекс может проявлять себя в стремлении спасать других людей, находящихся в состоянии горя и депрессии, в ущерб своим потребностям и без понимания того, что такие действия являются неосознаваемыми попытками излечить собственную мать и, наконец, оживить свой внутренний мир, погруженный в темные воды печали.

Художница Джесси Уиллкокс Смит. «Ты больна, дорогая Северный Ветер?». Иллюстрация к сказке Дж. Макдональда «За Северным Ветром». История маленького Даймонда, который борется с отчаянием и унынием. Однажды ночью, пытаясь заснуть, Даймонд затыкает дыру в стене чердака, чтобы ветер не дул внутрь, и знакомится с леди Северный Ветер

В некотором смысле проекции всемогущего материнского образа универсальны, поскольку любой человек очень зависим от материнской заботы и нуждается в долгом детстве, но ни одна мать не способна быть ежесекундно доступной, предотвращать все возможные фрустрации и предлагать ребенку идеальный вариант заботы и любви. Мать может болеть, быть расстроенной из-за отношений с партнером или утери близких. Она может быть увлечена карьерой или фокусироваться на своем здоровье. Может быть неопытной и раненой собственными родителями. Чтобы справиться с фрустрацией, мы неосознанно стремимся воссоединиться с матерью через символические объекты, проецируя идеальный образ на отношения с родиной, природой, космосом, религией. Романтический идеал первой любви также основан на представлениях об идеальной самоотверженной матери. 

Фрида Кало. «Дружеские объятия вселенной, земли (Мексики), я, Диего и сеньор Шолотль»

Особенно значимое влияние оказывает материнская фигура на жизнь женщины, и чем менее оно осознается, тем сильнее предопределяет ее судьбу. Карл Густав Юнг говорил, что каждая мать содержит в себе свою дочь, и каждая дочь – свою мать, и каждая женщина продолжается назад, в своей матери, и вперед, в своей дочери. Далеко не всегда женщина способна узнавать в себе идентичные или контридентичные формы материнского поведения, их связь со своей сексуальностью и родительскими стратегиями, со способностью наслаждаться жизнью, проявлять заботу и любовь. Очень часто об этой тонкой, но прочной связи взрослая дочь узнает в периоды возрастных кризисов, когда вступает в брак и сама становится матерью, когда отношения с физической матерью прерываются из-за ее тяжелой болезни или смерти. В такие периоды материнские репрезентации констеллируются во всех своих позитивных и негативных аспектах, что, конечно же, создает сильное психологическое напряжение. Тем не менее это лучшее время для отказа от идеализированного образа в пользу реалистичного принятия матери, а значит, и самой себя как обычного несовершенного человека, обладающего хорошими и плохими качествами. 

Освобождение от матери как судьбы означает прежде всего освобождение от инфантильной зависимости, что особенно сложно в обществах, где у женщин меньше прав, чем у мужчин, и сама мать передает дочери склонность к зависимости от других. Дочери из года в год упрекают матерей в своих несчастьях и фрустрациях, наделяя чертами всемогущества. Но печали детства невозможно утолить, их можно лишь перерасти, решившись выйти на поиски счастья за пределы отношений с матерью. 

Кадр из фильма Греты Гервиг «Леди Берд» – Кристин и ее мама. По словам режиссерки, фильм о том, как «для одного человека наступление совершеннолетия – это время отпустить другого»