Ранее в ней принимали участие супер-марафонец Марат Жыланбаев и мама 350 детей Туяк Ескожина. Эти герои такие же казахстанцы, как и мы, но они поставили перед собой необычные цели и шаг за шагом шли к их достижению, осуществивив свои заветные мечты и желания. В интервью Comode Максут Жумаев рассказал, почему считает себя счастливым человеком и какие новые “Эвересты” он собирается покорять.
О детстве
В моей семье никто профессионально не занимался спортом. Мама всю жизнь работала зубным врачом, папа был первым секретарем и занимался общественной и партийной деятельностью. А я, твердый ударник, прилежный школьник, особо не выделялся среди своих одноклассников. Я даже последним стоял в линейке на физкультуре. Но с 4 или 5 класса я начал увлекаться туризмом, наша школа в селе Федоровка делала упор на это направление. Мы ставили палатки, разжигали костры, совершали походы. И так получилось, что все мое детство было сопряжено с походами, пропитано духом авантюры. Одно из самых ярких воспоминаний из моего детства - это не маковые поля, как это сейчас модно, а тюльпановые. Мне они настолько врезались в память, что сейчас я мечтаю показать эти поля сыну, чтобы и у него было такое же воспоминание из детства. Еще часто вспоминаю, как мы с отцом ездили на совещания в областной центр и на обратном пути проезжали Свистун-гору. Спуск занимал довольно долгое время, и я становился посередине между отцом и водителем и наблюдал через окно степь. Такую бескрайнюю, которая не заканчивается, до самого горизонта. Я всегда будто бы смотрел на все это с высоты. И когда было одно из первых моих восхождений, то, поднявшись на вершину, я увидел ту же картинку из детства, ту простирающуюся до горизонта степь. Эти эмоции определили мое призвание.
О первом восхождении
Я приезжал в Алматы к родственникам и всегда старался немного подработать. И коллеги одной из компаний, в которой я на тот момент трудился, позвали меня в горы. Я кое-как наспех собрался, взял у кого-то спальник, оделся совершенно неправильно, и в первую ночь в горах пошел град. А те ребята, с кем я отправился, увлекались эзотерикой. Они по-своему истолковали это, сказали, что горы меня обмывают, проверяют на прочность. Позже нам предстоял подъем на БАО, и по дороге они показывали мне, что видят неких сильных духов горы и это хороший знак. Издалека все это казалось скоплением газов, но, может быть, действительно это был дух, который сопровождает альпинистов в горах. Я тогда довольно скептически ко всему этому отнесся, но позже понял, что горы - это не просто нагромождение камней, это вместилище богов. Они живые, близкие, с ними можно разговаривать на одном языке.
Когда мы вернулись, то один из участников сказал, что мне было бы неплохо сменить рюкзак, потому что мой совершенно не подходит для подъема в горы. Они посоветовали мне магазин, где я нос к носу столкнулся с гуру казахстанского альпинизма - Юрием Моисеевым. Мне из всех моделей понравился рюкзак, который стоил тогда сумасшедших денег - 99 долларов. Я особо не разбирался в экипировке, да и денег у меня на него не было. И тогда Моисеев предложил мне заработать на этот рюкзак - пойти с группой на Иссык-куль и носить там вещи туристов. Поход был рассчитан на неделю, я спешно отпросился с работы, собрался и приехал на Центральный стадион, откуда мы должны были стартовать. Но там меня зарубили, сказали, что я слишком худой и не выдержу нагрузки. Туда вместе со мной приехали и другие ребята, которые подрабатывали такими походами, чтобы позже иметь возможность совершить большую экспедицию. Я стал настаивать на том, что смогу справиться, и один парень уступил мне свое место. Я таскал рюкзаки по 30 кг, прибегал самым первым, много снимал на камеру. Они посмотрели на меня и сказали, что я их удивил: такой тощий, худосочный, но выносливый, и указали мне прямую дорогу в секцию альпинизма. Альпинисты, вообще, хорошие люди - те ребята стали первыми, которые поверили в мой успех.
О разговоре с горами
Когда меня спрашивают, как я понял, что альпинизм - это мое, я всегда немного теряюсь. Это чувство единения с горами появилось внезапно и пока меня не покидало. И я хочу, чтобы оно сохранилось на самый долгий срок. Когда я перестану испытывать этот восторг, тогда все станет обыденным. Когда я иду в горы, я чувствую умиротворение, они пронизывают меня насквозь, меняют мою ментальность. Горы не предназначены для того, чтобы зарабатывать на них деньги. Они могут помочь тебе, но если приходить туда только с коммерческой целью, то горы тебя не пустят. Не стоит делать из альпинизма работу и выполнять только оплачиваемые туры. Я помню, как ходил в коммерческие экспедиции с иностранцами и несколько раз не мог взять вершину. Но я не прекращал попыток. Родные почти всегда были против, это понятно, ими движет страх. Родители не должны пережить своих детей, это ненормально. Но я все равно шел и прекрасно осознавал все риски и опасности. Сестра даже как-то вычитала, что в прошлой жизни я был горцем и должен исполнить свою карму перед горами. Сейчас у меня совершенно другие цели. Я работаю старшим тренером Центрального спортивного клуба армии Казахстана и готовлю ребят, которые будут защищать горы, наш стратегический объект. Помимо этого я занимаюсь развитием Kazakhstan Alpine Club. Этот проект не столько про альпинизм, сколько про культуру и обучение молодежи, нового поколения. Я хочу, чтобы дети со своими родителями ходили доступными пешими маршрутами, знакомились с природой, испытывали те же эмоции, что и я когда-то, были ближе к своим истокам. У нас прекрасные горы, которые проверяют человека на прочность, честность, искренность.
О семье и детях
Жена пришла ко мне сама. Это я всем так говорю, хотя дело обстояло немного иначе. Я первый с ней познакомился. Она была в одной из секций, которая занималась коммерческим альпинизмом. Она была деловая, со своей машиной, хорошо зарабатывала, волевая, боевая, крепкая. А я работал юристом в "Казтранcкоме" и совмещал работу с альпинизмом. У нас есть такое понятие - контрольный срок. Если этот контрольный срок проходит и ушедшая в горы команда не выходит на связь, то собирается специальная группа спасения. Я был в составе группы, которая отправилась спасать группу девушек, а они просто очень долго и медленно шли. Я, помню, тогда сказал Ольге: “Так ходить нельзя. Вы либо хорошо готовьтесь, либо не ходите вообще”. После этого она как-то пришла ко мне в офис и попросила помочь ей с презентацией об экспедиции на Хан-Тенгри. Я, конечно, помог, но амурных дел мастер из меня никакой. На совместном новогоднем мероприятии я хотел пригласить ее на танец, но вместо этого подошел и попросил ее номер. Пока она раздумывала, подкатил какой-то мужчина и говорит: “Девушка, давайте с вами потанцуем!”. Я и отступил. А через 2-3 месяца нас свела общая знакомая, попросила меня взять Олю в команду для подъема на базовую станцию Эвереста. Ну и потом началось, свидание, первый поцелуй на вершине горы. А где еще целоваться, если не там? Позже мы отправились в путешествие в Непал, там все уже развивалось более стремительно.
Когда жена рожала первого ребенка, я шел на передовую базу на пике Ленина. Приехал, весь такой обросший, а там маленький комок. С первым и вторым ребенком я был так себе папашей. Боялся неловких движений, чтобы не сделать им больно, ничего не сломать. А сейчас мы ждем третьего, и я совершенно по-другому себя чувствую. Я не знаю, как определить отцовские чувства. Всегда есть нежность. Но для своих детей я, в первую очередь, друг. С сыном я строг. А с дочей я первое время пытался быть строгим, но потом жена меня остановила, сказала, что я должен быть с ней ласковым, должен ей все прощать. У нее будет такое же отношение к мужчинам, как я сейчас к ней отношусь. Поэтому с дочерью поблажек больше. Но зато ее воспитанием занимается Ольга. Я не ругаю дочь, а она сына. Сейчас мы живем отдельно от родителей, строим собственный дом на большом участке. Мы довольно близки с родителями супруги. Теща у меня шикарная, бывшая балерина. Я разбираюсь в людях, поэтому быстро нашел с ней общий язык.
Уход из опасного альпинизма мною даже не обсуждался. Я реализовал все свои амбиции, когда у меня было двое детей. Когда супруга отправляла меня на К2, она знала, что если я этого не сделаю, то буду очень несчастным. А зачем ей несчастный муж? Муж должен быть счастливым, тогда у семьи все будет складываться хорошо. Альпинизм - это все-таки я и гора, и больше никого. Все, что там происходит, остается между нами двоими. Но сейчас у меня другие “Эвересты”, я делаю все ради моих детей и ради их будущего.