Мы уже писали о том, какими видят своих родителей современные тинейджеры. Пришло время мамочкам поделиться реальными историями о том, с какими проблемами им приходится сталкиваться в воспитании, чему они учатся у своих детей-подростков и что их по-настоящему радует.
Ляззат о 15-летнем сыне и 13-летней дочке: «Бесит, что они обижаются, когда делаешь замечания, или когда даешь совет, начинают нос воротить, мол, ты ничего не знаешь и говоришь.
Но я горжусь, что они умные и способные, не ноют, если им отказываешь в чем-то. Умеют ждать и имеют терпение. Меня радует, что они выносливые, могут отстаивать свои интересы. У каждого из них свои плюсы и минусы, но именно они делают их гармоничными. Учусь быть доброй, даже когда злюсь. А еще пытаюсь стать такой же свободной от мнения окружающих, как они, но пока не получается».
Раушан о 16-летней дочке: «Поздно ложится спать, а утром не разбудить. Как меня это бесит! А еще медлительность. Но я все время учусь у нее быть более общительной, усидчивой и добиваться своих целей. Горжусь, что у меня растет умная, креативная, имеющая свое мнение дочь.
Она у меня отличница, хотя по учебе я ее не гоняю и не требую, чтобы она получала хорошие оценки. Я только один раз объяснила, что учеба нужна ей, а не мне: хочешь – учись, хочешь – не учись».
Юлия о 17-летней дочке: «Моей дочери Диане 17, уже почти 18. Никогда не думала, что подростковый возраст окажется для меня таким испытанием.
Для нас обоих это сложный и одновременно интересный опыт. Мы обе проходим важные процессы, наши взаимоотношения трансформируются. Скажу, что сейчас уже чуть проще, чем пару лет назад. Не знаю, как будет дальше.
В детстве Диана была мягким, послушным, даже удобным ребенком. Меня это немного расстраивало, я переживала, как она будет жить с таким податливым, ведомым характером. Но пубертат расставил все на свои места – у моей дочери внезапно появились «зубы», характер и своя точка зрения на все.
Что мне нравится в моем подростке? В первую очередь это наличие собственной позиции и готовность отстаивать ее – причем достаточно аргументированно. Это нелегко для меня, потому что постоянно сталкиваюсь с новым пониманием, что передо мной уже не тот маленький ребенок, что был раньше. Но при этом вызывает уважение. Еще нравятся ее осознанность, проницательность. Диана прекрасно разбирается в людях, тонко чувствует чужое настроение. Считаю ее очень талантливой, она прекрасно рисует, горжусь этим.
А еще, конечно, это отдельное удивление и восхищение – видеть, как твоя дочь превращается в красивую взрослую девушку.
Очень раздражает постоянное зависание в телефоне. Такое чувство, что современные подростки уже почти не живут в реальности. Постоянно в наушниках, постоянно в экране. От этого она часто забывает мои просьбы. Раздражает постоянный бардак в ее комнате, неряшливость, небрежность по отношению к вещам. Раньше я могла на это влиять, но теперь это перерастает в постоянные стычки. Она говорит, что ей «так удобно». Трудно смириться с хамством и игнорированием субординации, которое периодически вижу в свой адрес. Понимаю, что это такой возраст, в котором разрушается родительский авторитет и происходит сепарация. Но к этому, кажется, сложно выработать иммунитет. Всегда очень больно сталкиваться с грубостью со стороны своего ребенка».
Дарья об 11-летней дочке: «У моей дочери начался переходный период, когда хочется свободы во всем. Меня очень расстраивает, что сейчас она хочет делать только то, что ей нравится. Сидит в телефоне, смотрит часами телевизор, играет на компьютере, мастерит поделки, от которых у меня волосы встают дыбом, потому что комната после этого похожа на балаган, но убирать за собой она не хочет.
Я вижу, как она меняется, внешне и внутренне, и я не знаю, как ее направить. Ей кажется, что мама во всем неправа и она ничего не понимает. Чуть что слезы, достойные премии «Оскар».
Но мне нравится, что когда она понимает, что была не права, обидела меня или накричала зря, то приходит мириться осознанно. Если я не права, то я тоже прошу прощения. Радует, что она умеет анализировать ситуации и просит прощения не для галочки».
Зауре о 18-летней и 15-летней дочках: «От моих детей мне странно слышать, что наш (родительский) опыт и воспитание устарели. Я вообще-то чувствую себя еще молодой, почти их ровесницей :) Хотя я сама раньше так говорила своей маме. Но наши родители были поствоенными детьми, и мне казалось, что мои заявления справедливы, что все уже не так, как было раньше. Кто бы мог подумать, что много лет спустя я это услышу от своих дочек.
Я всегда горжусь своими детьми, их достижениями. Даю им право выбора во всем и считаю, что так правильно. Они полноценные, уже взрослые люди со своим мнением. И в основном взгляды на жизнь, поведение и видение всего вокруг у нас совпадает.
Учусь у них техническим вещам, например, как правильно снимать видео, монтировать, чтобы мой контент был интересен в соцсетях.
Я хочу прежде всего быть им другом. Стараюсь много времени уделять разговорам и каждодневной жизни моих детей. Я считаю, что на этом и строятся доверительные отношения. У меня есть близкая подруга, с которой мы дружим больше 20 лет, ее мама была прекрасным примером. Когда я общалась с ней, дала себе слово, что тоже буду такой же замечательной мамой для своих детей».
Асем о 10-летней дочке: «Немного пугает отчужденность от всего, что происходит, безразличие и уход в себя, в свой мир. Порой возникает агрессия из-за непонимания ситуации, но это нормально – сейчас у нее переход из детства во взрослую жизнь. Поэтому, наверное, об этом возрасте говорят «переходный период», «нежный возраст»… Когда я вспоминаю себя в этом возрасте, то стараюсь понять и своего ребенка, напомнить себе о том, что сейчас формируется ее личность.
Я горжусь тем, что уже сейчас у моего ребенка есть своя точка зрения, пусть и детский, но свой взгляд на все. Мы, взрослые, часто просто плывем по течению, а дети всегда чего-то хотят и добиваются этого, поэтому нам есть чему поучиться у них.
Что-то изменить в человеке всегда хочется, но, когда понимаешь, что все это происходит по законам вселенной и всевышнего, стараешься все принять и с оптимизмом смотреть в будущее, надеяться на хорошее и идти к нему».
Светлана о 16-летнем сыне: «Сейчас у него такой возраст, когда ничего не хочется делать – хочется гулять, развлекаться, болтать с девочками. Я к этому отношусь с юмором. Учиться он сейчас, конечно, не хочет, и всегда ищет какие-то варианты, чтобы без подготовки получить нормальные оценки. Потому что, по его мнению, учиться плохо – стыдно. Например, читает произведения из программы по литературе не полностью, а в кратком изложении. И меня действительно удивляет, как он умеет находить выход из любой ситуации.
В нем есть такой особый перфекционизм: если еда, то она должна быть вкусная, если отдых, то хороший, если одежда, то красивая. Никогда не наденет два дня подряд одну и ту же майку. Избалованный такой молодой человек».
Айсулу о 17-летнем сыне и 14-летней дочке: «Меня в моих детях бесит лень. Не хотят выполнять какую-либо физическую работу, в частности домашнюю, сидят в гаджетах до поздней ночи, а потом спят до обеда. И при этом они все время устали! Проснулись и устали! А с чего уставать-то? Уверена, что психологи найдут слова и термины, которые объясняют апатичное состояние детей, и станут призывать родителей быть внимательными и чуткими к своим чадам. Но как быть маме, которая пашет с утра до вечера, чтобы их прокормить, обслуживает, обстирывает, а они не могут за собой помыть тарелку? А как только ты применяешь серьезные меры, например, забираешь телефон, то в ответ слышишь: «Ты нарушаешь мои границы!»
Но я горжусь их достижениями и тому, как быстро они адаптируются к разным ситуациям, развивают новые навыки. Я очень довольна их знанием нескольких языков, коммуникабельностью, способностью отстаивать свою точку зрения и смелостью вступать в дебаты. Они свободны от мнения окружающих, бесстрашные в своих начинаниях и креативные.
Мне бы, конечно, хотелось добавить в них больше чуткости по отношению к близким людям, потому что иногда мне кажется, что их восприятие иногда граничит с безразличием и эгоизмом. Возможно, чуткость придет к ним с возрастом и опытом, а, возможно, в новом мире все старое уже неактуально. Но хотелось бы, чтобы были хорошими людьми, уважающими не только себя, но и других».
Сауле о 16-летнем сыне и 14-летней дочери: «Я мама четверых детей, двое из них в так называемом подростковом периоде. Мы этот период, по-моему, переживаем спокойно. Точнее, я проживаю его спокойно, потому что предоставила своим детям личное пространство и свободу действий. Школа, друзья, инста, тикток – я туда не вмешиваюсь, не смотрю, не контролирую. Наблюдаю со стороны, а если что-то меня волнует, спрашиваю у них напрямую. Большая проблема моих детей – сосуществовать вместе, и это меня очень сильно огорчает. Поэтому я очень радуюсь, когда они все вместе играют и что-то делают. Горжусь их достижениями и мечтами. Мне кажется, я такой не была в детстве. Радуюсь, когда они друг другу дарят подарки.
Но вот что меня по-настоящему бесит и в чем я не в силах им помочь – это слабая психика. Среди моих четверых есть ранимые и есть сильные духом. Надеюсь, что в будущем они будут помогать друг другу».
Лаура о 17-летнем сыне: «17 лет – это тот возраст, когда ребенку кажется, что он все знает, все понимает, все умеет, и он совсем не хочет, чтобы его учили чему-либо. Я поняла, что когда хочу передать какой-то опыт, то нужно просто сесть и поговорить. По-дружески. Все мои учения имеют диалоговый характер и строятся на историях. Я рассказываю, что у моей подруги с сыном произошла такая история, поэтому лучше так не делать. По-другому не работает. Говорить, что нельзя возвращаться в 12 ночи, потому что это опасно и я тебе запрещаю, – это не работает. В ответ ты получаешь: «Мам, я уже давно взрослый, прекрати».
Но хочу отметить, что я все время сравниваю его с собой в этом же возрасте и стремлюсь находить компромиссы, потому что у нового поколения четче границы. Если я своего ребенка прошу выбросить мусор, он его выбросит, но в удобное для себя время. То есть если он занят, то может об этом сказать и сделать то, о чем его просят, позже. Меня это восхищает, и я его за это уважаю. Кажется, мне самой иногда не хватает такого уважения к себе и своим интересам. А еще у него есть хорошая черта: когда он со мной не согласен, но не из принципа, а по-настоящему, то говорит: «Мам, ты не права». И я могу проанализировать факты и согласиться с ним.
Но в любом случае в 17 лет они еще дети, им нужно советоваться, и я рада, что мой сын мне доверяет. Иногда показывает что-то из своей переписки, чтобы разобраться в ситуации. Мне не хватало в детстве таких дружеских отношений с родителями, поэтому я стараюсь сделать все, чтобы эта нить дружбы между мной и им не оборвалась.
Правда, мне очень не нравится его любовь к уличной еде, несмотря на то, что у нас дома всегда есть хорошее мясо. Он любит всякие булочки и бургеры. Наверное, это изменится только с возрастом, когда он поймет, что нет ничего вкуснее бешбармака».
Даже самые доверительные отношения между родителями и детьми порой подвергаются испытаниям. Но какими бы сложными эти испытания ни были, всегда находите в себе силы понять и поддержать своего ребенка, и когда-нибудь вы обязательно услышите: «Спасибо за все, мама!»