"Молодец", – подумала я про Кайрата (пост можно прочесть здесь). "Идиотка", - поспешила я осудить девушку. Так, впрочем, сделала не только я, а большая часть комментаторов. "Сама виновата, тряпка, что позволяет с собой так обращаться", – сказали они. "Таких даже не жалко", – вынесли несчастной приговор. "Вдруг было за что?" – предположили комментаторы. На сто первом похожем замечании начала вырисовываться неприятная картина. Мы не знаем, как относиться к жертвам домашнего насилия, потому что эта проблема годами замалчивалась обществом и отгонялась, как докучливое насекомое.
Их бьют, а мы крепнем в уверенности, что этого не избежать. Дело-то житейское.
Тиранические усилия
Была у меня любовь. Так мне, по крайней мере, казалось. Когда ты юный, с любовью путаешь что угодно – приподнятое настроение или страх одиночества, например. Сначала мой мужчина твердил, что я смысл его жизни. Через некоторое время, когда со смыслом разобрались, он заявил, что каждый самец в радиусе километра воспримет юбку выше колена как призыв к изнасилованию, и так одеваться женщине его жизни нельзя. Затем выяснилось, что мне не идет, когда я крашу глаза. И дружить с другими мужчинами тоже не к лицу: "Я не тиран, но подумай сама, и поймешь, что это неправильно. Я просто люблю тебя". О, они всегда любят сильнее прочих!
Так как отравление происходило постепенно, маленькими каплями, и тот, кто давал мне яд, другой рукой ласкал меня, я толком не заметила, когда он решил, что вправе дать мне пощечину. Хотела бы я сказать, что с отношениями было покончено на следующий день. Но нет, мы еще друг с другом некоторое время помучились, о чем я даже не жалею, потому что эта ситуация помогла понять кое-что о себе самой и сделать выводы на будущее. Я поняла, что от подобных отношений, в общем-то, не застрахован никто. В них легко можно увязнуть. И даже привыкнуть к ним.
Кто виноват?
Вступая в отношения с тем, кто хочет тебя подавлять, ты становишься соучастником. Вторым режиссером. Ты выбираешь единственный привлекающий тебя вариант отношений, потому что у тебя есть в этом потребность. Психологи скажут о том, что жертва пытается проиграть болезненный для нее сценарий снова и снова в попытке исправить, понять, взять свою жизнь под контроль. А я скажу о другом. Когда пытаются вылечить алкоголиков, наркоманов или азартных игроков (а садизм – такая же болезнь и слабость, как вышеперечисленное), лечат и их партнеров. Есть такой термин – созависимость. И жена, обреченно ждущая пьяного мужа, который идет домой со сжатыми кулаками, так же нуждается в лечении, как сам алкоголик. Мама, мы все тяжело больны! Болен мужчина-садист, больна женщина-жертва. И, как бы ни хотелось взвалить на нее ответственность за происходящее, как на единственного здравомыслящего игрока садомазо-партии, она таковым не является. И нуждается в помощи.
И что делать?
Стокгольмский синдром – попытка оправдать мучителя и "любовь" к нему – штука достоверная и подробно описанная. Подсознание пытается примирить человека с чудовищной ситуацией, чтобы спасти рассудок. Женщина, которую бьют, теряет ощущение реальности, понимание того, что для нее хорошо, а что – нет. К тому же, как правило, насильник (он не дурак и понимает, что ему надо удержать рядом свою "мишень"), на следующий день после побоев кается на коленях и говорит о любви.
Вот только следующий день может для кого-то не наступить. По статистике ВОЗ, от 40 до 70% женщин, убитых в разных странах, погибают от рук своих партнеров. Самых близких. Любимых.
И единственное, что может изменить ситуацию, это неравнодушие общества. Признание проблемы и четкая позиция на этот счет: так быть не должно. Огромное количество женщин из ада домашнего насилия вырвет простое знание, что им есть куда обратиться за помощью. Что собственные родители не скажут: "Не позорь нас и возвращайся к мужу". Что полиция не скажет: "Заберите заявление и миритесь". Что прохожие не скажут: "Наверное, было за что".