Ольга Грибановская - координатор в модельном агентстве EAT models
Екатерина Грибановская - менеджер проектов развития Управления культуры г. Алматы
Про детство и Кодекс сестринства
Катя: В детстве мы с Олей не общались. Она на 3,5 года старше, ей было со мной неинтересно. К тому же у нас есть двоюродная сестра Маша, они с Олей одного возраста, и им было интересно друг с другом. В подростковом возрасте, когда они уже вовсю социализировались, общались с мальчиками, я все еще оставалась для них мелкой сестрой. Пока они слушали рок-музыку и тусовались на рок-концертах, я ловила кузнечиков и изучала минералы.
Ольга: Но я тоже всегда хорошо училась! Нас мама из дома выгоняла: идите сходите на вечеринку, отдохните от учебы. Мы же жили в Семипалатинске. А в регионах что делать? Либо учиться, либо заниматься спортом. Самое забавное было смотреть на разрыв шаблона, когда в конце учебного года выдавали грамоты и объявляли: "За отличную учебу награждается Грибановская!". И все в шоке. Мне часто говорили: "Ты не производишь впечатление умной девочки". Ну и ладно, я-то знаю, что у меня внутри.
.jpg)
Катя: Я очень хорошо помню тот момент, когда мы начали общаться. Ольга уже жила в Алматы, училась в университете, а я только приехала сюда. У меня было какое-то помутнение: о, сестра, наконец-то мы воссоединились, я так по тебе скучала! А когда мы начали жить вместе, то все оказалось не так идеально, и мы поняли, что действительно разные...
Ольга: ...оказалось, что родная сестра – это совершенно незнакомый тебе человек. Каждая из нас отстаивала свою территорию до мелочей. Но надо сказать, у нас в семье никогда не было такого приторного отношения друг к другу: «Ты моя лапочка, ты моя сестренка». У нас были очень черные циничные шутки. Например, я поспорила с пацанами на даче, что переплыву речку, а Катя могла сказать: "Утонешь – комната моя". Такое общение для нас было естественным...
Катя: ...а потом мы поняли, что в этом чужом городе нет никого ближе родной сестры. Мы «притерлись» друг к другу, очень много разговаривали. Бывало, сядем за чашкой кофе или чего-нибудь покрепче и говорим обо всем. Честно говоря, поначалу мне было очень неловко. Все равно, что разговаривать с незнакомым человеком. Но потом у нас даже появился Кодекс сестринства, который всегда работает. Это касается противоположного пола, общения. К примеру, если начинается личная жизнь, никто не обижается, что мы меньше времени уделяем друг другу. Это позволяет сохранить хорошие добрые отношения.
Екатерина Грибановская
Про воспитание и неограниченную свободу
Ольга: Мы с мамой пришли за ручку делать мне первую татуировку. Мама покупала нам краски для волос, когда мы красились то в синий, то в розовый.
Катя: Нас действительно особо не ограничивали, а больше объясняли.
Ольга: Помню такую ситуацию: сижу учу уроки, и мама с отцом зовут меня на балкон. Отец протягивает сигарету и говорит: "На, кури. Если тебе понравится и ты начнешь курить, лучше уж мы будем знать об этом". Но я так и не попробовала.
Катя: А я, кстати, попробовала. Мне жутко не понравилось, я закашлялась, а родители меня спросили: "Понравилось?" – "Нет!" – "Правильный ответ, иди учись дальше".
Ольга: Я работаю в модельном агентстве и общаюсь с молодежью от 13 лет и старше, наблюдаю за ними. То, как многие родители воспитывают своих детей, это просто ужас. Они им все запрещают, с мальчиками дружить не разрешают, пасут их, взламывают социальные сети. Зачем?
Катя: Ну, тут вопрос, наверное, не зачем, а почему. Прежде, чем дать человеку волю, надо ему что-то в голову положить. Но ведь не все в состоянии положить.
Ольга: я думаю, обо всем можно договориться. У нас была неограниченная свобода, но когда тебя не зафлажковывают, тебе и неохота делать какие-то глупости. Мама всегда знала всех наших друзей, где мы, с кем мы, чем занимаемся...
Катя: ...на мой взгляд, это очень правильная методика общения родителей с детьми. Мы перебесились в свое время. Когда Оле было 15-16, а мне 12, мы были и панками, и рокерами и кем только не были. У меня на голове был «ежик», раскрашенные абсолютно рваные джинсы, нас никто не ограничивал, и мы вовсю самовыражались. Конечно, это воспринималось неоднозначно, но мы прошли через эту подростковую жажду внимания, когда стараешься выделиться, когда ты против всех.
Ольга: Причем, ты против всех, но знаешь, что родители – за тебя. И это очень круто.
.jpg)
Ольга Грибановская
Про сходства, различия и фамильный бренд
Катя: Столько шуток уже перешучено на тему нашего внешнего сходства. Хотя, мне кажется, мы совсем разные. Но порой смотришь на фотографии...
Ольга: ...недавно я посмотрела на фотографию Кати и подумала, что это я. Потом присмотрелась: позвольте, у меня же нет челки и блондинистых волос!
Катя: До 20 лет мы вообще не были похожи, все изменилось, когда мы начали жить вместе в Алматы, отдельно от родителей. Когда живешь вместе, появляются одни и те же привычки, жесты, фразы.
Ольга: Собираемся, например, на вечеринку, идем краситься, не видя друг друга. Накрасимся – получилось одинаково, да что ж такое!
Катя: Вот как раз, когда мы ходили тусоваться вместе, одинаково красились – стрелки на глазах, красные губы – появилось такое выражение «Сестры Грибановские». Ну ладно, сестры, куда уж от этого деться, Грибановские – фамилия, ничего против не имею. Но нас воспринимали, как единое целое. И сначала я этому очень противилась.
Ольга: Когда я приходила куда-то одна, все спрашивали: "А где твоя вторая половина?". Я говорю: "Знаете, еще не нашла." – "Как? А Катя?"
Катя: Это раздражало, потому что мы всегда являлись автономными. Мы отдельные вполне сформировавшиеся личности. У нас есть свои интересы, увлечения, свои друзья, и они очень разные. Иногда наши компании могут пересечься, но смотрят друг на друга как через стеклянную стенку.
Ольга: Но в какой-то момент мы решили воспользоваться этим. Одевались одинаково и начали диджеить в ТСБ на вечеринках для своих. Нас так и представляли – "Сестры Грибановские". Получилось прикольно. Когда это можно «продать», то почему бы нет?
Катя: Мы этим не злоупотребляем, но почему бы не подыграть, когда это уместно? Когда мы куда-то идем, то договариваемся и одеваемся одинаково или надеваем какой-то одинаковый аксессуар. Недавно, например, купили две одинаковые диадемы. Так что, мы самодостаточные, а для прикола можем эксплуатировать бренд «Сестры Грибановские». Это же какой-то нетворкинг, в конце концов.
О родственных чувствах и их реинкарнации
Ольга: Я знаю: даже если я вдруг решу убивать котят и приду с этой идеей к Кате, она мне не скажет: «Не сестра ты мне больше, не сестра».
Катя: Я вообще часто говорю про гибкие рамки морали (смеется).
Ольга: У нас никогда такого не было: старшая сестра сказала – Катя сделала. Я никогда не чувствовала себя авторитетом. Когда родилась Катя, я тут же повзрослела, в 3,5 года. Не скажу, что детство у меня закончилось, но у меня тут же появилась ответственность. Родители мне всегда говорили: "Ты старшая, на тебя смотрят, ты пример". Хочу что-нибудь сделать, а потом думаю: "Я же старшая, на меня же смотрят". Но Катя меня от этого освободила: «Оль, да хватит, я уже взрослая».
Катя: Когда мы только начали ходить вместе на вечеринки, Оля меня от всех защищала, была похожа на клушку, которая оберегает своих цыплят...
Ольга: ...мне до сих пор стоит неимоверных усилий не кинуться и не начать вступаться за сестру. Мне это внушили с 3,5 лет, постоянно говорили об ответственности, это до сих пор у меня в подкорке сидит. Катя, наверное, этого не замечает, но, когда мы гуляем по улице, я всегда иду со стороны дороги. Или когда мы идем вместе в клубе, я не могу идти впереди. Мне надо, чтобы она была у меня на глазах.
Катя: Недавно мы смотрели какой-то фильм ужасов, корейский или японский, совсем не страшный. Там по сюжету две сестры любили друг друга, но в конце одной пришлось убить другую. И вот льется кровь, и они так жалобно друг на друга смотрят, тянут друг к другу руки: Садако, Йоко... В общем, мы с Олей неожиданно сами для себя разревелись...
Ольга: ...мы рыдали минут 30. Вспомним, обнимемся и ревем. Или мультфильм «Холодное сердце». Это ж невозможно смотреть, все время ревем над этой песней.
Катя: На днях рождения мы не можем друг друга поздравлять – слезы душат. И вроде бы мы такие циничные, и у нас никогда не было таких «слащавых» отношений, вдруг начинают проявляться такие вещи. Поэтому мы ничего друг другу не говорим, а пишем письма...
Ольга: ...да, пишем настоящие письма от руки. У меня до сих пор вся эта «макулатура» хранится.