«Ань, имей в виду, возможна двойня!» – сказал гинеколог на очередном приеме. «Да хоть тройня!» – безразлично буркнула я и побежала на работу. Устав от бесконечных анализов и обследований, на работу я летела с радостью. Тогда еще я не понимала, что в ближайшие годы у меня будет совсем другая работа – работа мамой.
Эта забавная, а местами грустная история началась в 2015 году после неудачной беременности, которая закончилась выкидышем, – я его очень трудно переживала. Пройдя тяжелейшую гормональную терапию, которая должна была помочь мне снова забеременеть, я вновь была в строю фертильных. Шансы были 50/50, но мой победный настрой никакая статистика бы не поколебала. Главное – забеременеть, а там все будет как по маслу!
Я шла на первое УЗИ в надежде услышать сердцебиение малыша. Врач долго елозила холодным прибором по животу и наконец нарушила гробовую тишину: «Так у вас там двое!» Не может быть! Я рассчитывала на одного. Но сердцебиений было два, я это услышала.
Когда муж пришел с работы, я с порога заявила, что ему теперь придется больше работать. На резонный вопрос «Почему?», я сообщила радостную весть. «Ух ты!» – произнес ошарашенный отец и опустился на стул в прихожей. Минут десять он сидел, глядя в одну точку. «Да ты не бойся, – сказала я. – Разувайся, проходи».
Рука-нога
Унылые дни ожидания, ничем не примечательные, кроме отеков и высокого давления, очень украшали мои жаркие объятия с унитазом. Я бежала по квартире легкая и стремительная, пока еще без живота, волосы мои развевались. Все было, как в романтическом кино, только вместо принца я обнимала холодный фаянс. Такие сцены из кино обычно вырезают. Токсикоз я смягчала легкой пищей: это были слайсы, хлебцы, йогурт и лимонная вода. Прощай бешбармак, пицца и шашлык. Это ограничение стоило мне потери четырех килограммов, но я даже и думать не могла, что это далеко не единственное ограничение, которое меня ждет.
Живот рос тоже быстро, как в кино. Я становилась все более неповоротливой. К концу беременности я нашла в себе сверхспособность, она называлась «рука-нога». Огромный, как атлантический танкер, живот не давал мне совершать даже самые простейшие операции в районе пола. Плюнув на все, я решила пользоваться ногами как руками. Убрать обувь не нагибаясь – это просто ее ровно сдвинуть. Поднять что-то с пола – зажать между пальцев ног. Убрать упавшее – допинать до мусорного бака. До сих пор это умение мне пригождается.
.jpg)
На зависть Памеле Андерсон
И вот, наконец, я лежу в кровати, без живота, а с двух сторон от меня мои дети: Василиса прекрасная и Полина премудрая. Я считала свой долг выполненным и сразу настроилась сбежать домой. Но мое давление танцевало ламбаду и не хотело стабилизироваться. Дети кричали голодным криком. Медсестра что-то настойчиво твердила про полный захват соска. Какой захват? Какой сосок? После десяти часов схваток я хочу на ручки к маме, у меня послеоперационный шов болит!
Я опять попала не в ту сказку, которую представляла. Мне приходилось каждые полчаса вскакивать на ноги и менять подгузники, или бороться за полный захват сосков, или по стеночке, медленно, ползти в столовую, чтобы вновь наполнить свои опустошенные резервуары молоком. Солдат молочных войск из меня оказался никакой. Я решила бороться за первое место в рядах рожениц, пила чай ведрами и на третий день стала Памелой Андерсон. Молока прибыло так много, что хватило бы на тройню. Так я узнала термин «расцеживаться» Врач так и сказала: «Расцеживайся, иначе будет худо!» Если вам 25, вы безнадежно устали от ночных клубов и веселых девичников и вдруг случайно ищите ад на земле, то вам сюда – в послеродовую палату. Расцеживать каменные груди руками оказалось мучительно больно и практически бесполезно. Дети не могли столько есть, они весили всего по 2,5 килограмма и были слишком слабыми, чтобы сосать такую выдающуюся грудь. Спасителем стал молокоотсос, он автоматизировал процесс и молочные реки заметно уменьшились. Девочки перестали круглосуточно орать. Наше ГВ состоялось.
Режим дня (и ночи)
Наконец, наша выписка из роддома позади. Ликованию не было предела – я дома, тут мама и муж, и сестра мужа. «Теперь-то заживем», – думала я, скачивая себе последние фильмы и разглядывая модные платья на сайтах! Но у малышек были свои планы на мой досуг. Ни мама, ни муж, ни сестра мужа не могли заменить меня, потому что грудью с молоком обладала только я. Кроме молока, меня переполняли страхи: я боялась остаться с двойняшками одна, я боялась, что когда они кричат – они могут задохнуться, я боялась взять их к себе в постель, чтобы не задавить. Даже когда они сытые и прекрасные крепко спали в своих кроватках, я подходила послушать, дышат ли они. Суммарное отсутствие сна составляло в моем случае ровно две недели.
Как-то я посмотрела из окна третьего этажа вниз и поймала себя на мысли, что лететь тут недолго. Это был предел. Я поняла, что либо однажды выйду в окно, либо как-то по-другому сойду с ума, но мне категорически надо наладить сон. Это было трудно сделать, потому что у девочек был разный режим питания и сна, я металась от одной к другой, день и ночь смешались в одну сплошную серую массу, в глазах круглые сутки было темно. Винегрет из кормлений и укладываний никак не разделялся на отдельные ингредиенты. И снова нашелся спаситель: подружка-подушка для кормления двойни. Этот нехитрый агрегат позволял кормить детей синхронно. Они не скатывались, были зафиксированы и ели хором. Тем самым я ввела первые зачатки режима питания.
.png)
Крокодильи слезы
Со сном по-прежнему не ладилось. Ни днем, ни ночью. Горе-мама вместо того, чтобы лечь и отдохнуть лишние 20 минут с детьми, пока те спят, делала важные дела. Стопка грязного белья для стирки, стопка стиранного белья для глажки, горы некипяченых бутылочек и еще куча всего несделанного. Сейчас с высоты своего опыта я могла бы сказать: проиграйте этот бой! Не будьте перфекционисткой. Но тогда я не сдавалась. К бытовым проблемам подключились мой гормональный сбой и колики у малышек, что, конечно, не улучшало ситуацию. Каждый вечер – их дикие крики. Каждый вечер – мои крокодильи слезы. И еще две недели полного фиаско. Ничего не налаживалось.
Как же так? Я готовилась и хотела эту беременность. Я же знала, на что иду. Я читала и изучала... Готовилась! Мы собрали экстренный военный совет.
Все члены семьи заявили о своих возможностях и готовности пройти проверку на профпригодность. Сестра мужа взялась днем гулять со спящими малышками, я твердо решила эти два с половиной часа спать. Мама полностью приняла на себя удар, связанный со стиркой и глажкой. Мы с мужем приняли ответственное решение спать ночью все вместе, вчетвером, и как только кто-нибудь из новорожденных пискнет – первый, кто услышал, сразу должен был похлопывать и покачивать плаксу. Капли от колик мы стали давать не только, когда этого требовала ситуация, а просто каждый вечер, регулярно. Я перестала быть умной и независимой, фильмы – долой, сайты – закрыть, через нестиранное белье – решительно перешагивать, не останавливаясь. В случае с двойней нет места гордости и предубеждению. Конечно, режим наш по-прежнему оставлял желать лучшего, но какой-никакой он существовал. Сна стало больше. Колик меньше. Плохие мысли меня покинули. И это была маленькая, но победа.
Девушка с временными трудностями
Выиграв это сражение и начав высыпаться, я обнаружила еще одного врага – это была тоска по обществу, оказывается, она накрыла меня с головой. Чтобы не утонуть в море подгузников и детских отрыжек, следует иногда проветривать свой чердак. Этого я не учла. Мои синяки под глазами были видны из космоса, а некрашеные корни волос молили о помощи. Но сама мысль о том, чтобы выйти в люди, причиняла мне невыносимую боль. У меня нет сил и нет никакого внешнего вида – отстаньте. Но мои родные не сдавались. Спасибо муж, спасибо друзья! Их настойчивость заставляла меня находить свободное время в плотном графике материнства: ходить в гости (пусть даже на полчаса), принимать гостей (пусть даже на час), выбираться из дома (пусть даже просто посидеть на лавочке возле дома – одной или с подругой). Это все лечит и помогает почувствовать себя полноценным человеком. Не молочной фабрикой, не истерзанной мамашей двух грудничков, а нормальной, обычной девушкой, просто с временными трудностями.
.png)
Расслабимся на пенсии
Первые три месяца – это месяцы нескончаемой борьбы. Сейчас у меня первый год жизни с двойней позади, и он весь был трудным. Но все же самые сложные месяцы – это первые три. Я смогла, я выжила и стала взрослее. Бесценный практический опыт перерос в теоретические знания. Теперь меня не подкосить чисткой ушей, стрижкой ногтей или слабостью после бессонной ночи. Теперь для меня и три часа сна – огромный подарок, после которого ты чувствуешь себя отдохнувшей, полной сил и желания жить. Да, мне становится легче с каждым днем. Но я смотрю сейчас на раскрошенное под столом печенье, на разлитое на столе молоко, на горы белья у стиральной машинки (мама, когда ты приедешь!?) и понимаю, что расслабиться, увы, можно будет только на пенсии.
Мои розовые очки сдуло ветром, а воздушные замки рухнули, как только я взяла двойню на руки. Но я построю новые замки вместе с Полиной и Василисой. И уж поверьте, они будут гораздо прочнее вымышленных. Счастливого вам материнства, девочки!
Автор: Анна Шеин