Сергей Каландаров
Карьеру манекенщика я начал в 22 года. Я тогда жил и учился в Семипалатинске, там меня пригласили в экспериментальную лабораторию по пошиву одежды. В 1989 году проходил Республиканский конкурс молодежной моды в Усть-Каменогорске, где я выступал от Семипалатинской области с нашей коллекцией. Там ко мне впервые подошли представители дома моды из Алматы и сказали: "Сергей, мы вас обязательно пригласим к себе!". Я не придал этому особого значения. Ну, сказали и сказали, да приятно, что отметили, оценили мой труд, но на этом все. Фестиваль закончился, и мы разъехались по домам. Спустя две недели мне позвонили: "Сергей, мы вас приглашаем в Алма-Ату на показ коллекции в ЦК партии". Я был очень удивлен и рад, взял отгул, отработал показ и вернулся обратно. Основная моя работа была в наркодиспансере, по первому образованию я нарколог. И когда я был в Алматы, ко мне снова подошел директор дома моды и спросила, что я думаю насчет переезда. А для меня это тогда было немыслимо. Я только начал карьеру в медицине и не мог перейти в другую сферу, мне бы не засчитали рабочий стаж, в Алматы у меня никого не было. Но спустя какое-то время уже в Семипалатинске меня вызвал к себе главврач и говорит: "Сергей, почему ты не сказал нам, что переезжаешь?". Оказывается, пришло письмо от министра бытового обслуживания министру здравоохранения с просьбой меня отпустить в Алматы. Ну что делать, я собрал вещи и переехал. И моя мама, очень мудрая женщина, поддержала меня, спасибо ей за это.
Помню, я был на комиссии городского совета, где каждый город выдвигал специалистов и говорил, чем именно они полезны городу и республике в целом и нужно ли им давать прописку в столице. И там были врачи, инженеры, адвокаты, все со званиями и заслугами, и тут называют мое имя: "Дом моды "Макпал" – манекенщик Сергей Каландаров". Я стою, и весь зал смотрит на меня, а я сгораю от стыда. Никто тогда не понимал, что это за профессия. А у Дома моды "Макпал" была очень строгая направленность – национальная одежда. И были высокие требования ко всем: портным, дизайнерам-модельерам, моделям. Нам оплачивали плавание и курсы английского языка, чтобы мы держали себя в форме и могли представлять страну за рубежом, давать интервью. Один из переломных моментов у нас случился в Киргизии. Мы долго добирались, перевал был закрыт из-за угрозы селя, и мы ехали около 16 часов до Оша. В дороге нас застал дикий дождь, мы были грязные и уставшие. Организаторы дали нам полчаса до выхода на подиум, но у девочек это время ушло бы только на то, чтобы помыть и высушить голову. И впервые мы не стали выступать – идти грязными нельзя, а зрители к тому моменту уже два часа нас ждали. Девочки у нас были строптивыми, нашла коса на камень. По возвращению в Алма-Ату нас уволили. Мы не знали, куда идти. Тогда появилось агентство моделей при радиокомпании "Рик", куда пригласили меня и еще пару девушек из "Макпал". Оттуда мы плавно перекочевали в San Bell. Почти все модели знали друг друга. Мне тогда было уже около 28 лет, и я параллельно получил образование учителя биологии и географии, а позже и психолога. Но ничего из этого не пригодилось.
Свою будущую жену Зарему я первый раз увидел в 1994 году. Меня пригласили на кастинг в торговый дом "Граппа", она работала там художником-модельером. Потом мы увиделись в модельном агентстве Andres, стали общаться ближе, сначала как коллеги, потом уже как возлюбленные. В 1999 году я решил уйти с подиума, и меня пригласили в дом моды "Окси" директором по продвижению. Я путешествовал с моделями в разные страны, ставил им технику, обучал мастерству манекенщика, у меня была сильная база. Помню я тогда сказал нашему директору Оксане, что собираюсь связать свою судьбу с Заремой. На что она мне ответила, что Зарема работает в конкурентном агентстве, а им нужен свой человек, поэтому мне нужно выбрать, любимая или работа в "Окси". Я даже не стал раздумывать. Потом мы поняли, что ждем ребенка, и я был этому очень рад. Так появилась Алина. Семья для меня всегда стояла на первом месте.
У меня никогда не было желания начать отношения с кем-то из девушек-моделей. Они для меня, как сестры, как родные люди, я понимал, насколько сложная у нас работа, особенно для девушек. И вообще, я ужасно ухаживаю. Для меня конфетно-букетный период невыносим. Но моя супруга понимала абсолютно все мои чувства. Я даже сейчас редко говорю "люблю", но она знает, что я люблю ее, все понимает без слов. Сейчас Зарема работает дома, но продолжает карьеру. И мы особо не задумывались, чтобы отдать Алину в модельный бизнес. У нее были пробы в 11 лет, она принимала участие в конкурсе красоты и победила, но моделью быть не хочет. Я очень ревностно отношусь к дочери, дико волнуюсь, что ее ждет, хочу, чтобы она всегда была маленькой. У меня даже был момент, что мне было трудно отпустить эту ситуацию. Но у нас прекрасный ребенок, мы обсуждаем, когда она должна вернуться домой, если где-то гуляет, я знаю ее друзей. Поэтому я ей полностью доверяю. Сейчас мне 49 лет и я счастлив, что моя жизнь сложилась именно так.
Алина (дочь Сергея)
Папа со мной занимался, ставил мне осанку, походку, но все это было очень легко, просто для того, чтобы я сама знала, как все должно быть. Первый мой показ состоялся спонтанно. Мы с папой пришли в агентство, мне дали анкету и спросили, хочу ли я принять участие. Мне было 11, я особо не поняла, но согласилась.
В семье у нас равноправие и баланс строгости. Если я что-то хочу, то мы все собираемся и обсуждаем это, потом папа с мамой отдельно обсуждают и принимают решение. А если мы с мамой ходим за покупками, то я просто показываю, что мне нравится, а она одобряет или нет. Папина карьера не повлияла на мое желание стать моделью. Я видела это с детства, и мне все говорили: "Зачем тебе это, все эти бессонные ночи, постоянные ограничения, жесткий режим, взгляды завистников?". Поэтому сейчас я пока планирую стать врачом, скорее всего, выберу профессию хирурга. Пока у меня есть время, чтобы определиться.
Жанна Аяп
В 18 лет я поступила в медицинский институт и все это время мечтала о карьере модели. В мое время многие девушки мечтали стать моделями. И я ходила на кастинги, на один, на другой. Вскоре меня заметили. Я попала в первый "Сезон Востока" в составе агентства San Bell, он был самый успешный для меня. Я сотрудничала со многими дизайнерами, нашими и иностранными. В San Bell я проработала два-три года, потом еще в Andres года два. В общей сложности моя модельная карьера длилась около пяти лет. Это был очень активный период – я совмещала и работу, и учебу.
А потом я вышла замуж, родила дочь и продолжила обучение в медицинском. После окончания проходила клиническую ординатуру в Израиле. И так получилось, что я попала в крупную фармацевтическую компанию "Такеда" и уже не возвращалась в модельный бизнес. К тому же я понимала, что век модели недолгий, сконцентрировалась на ребенке. Я воспитывала маленькую дочь сама, и это было для меня большим спасением, что я уже работала и могла нас обеспечить. Данеле тогда было четыре года и я научилась справляться со всем сама. Да, были сложные моменты, но сейчас я на это смотрю уже немного по-другому.
Быть мамой дочери интересно. Стараюсь смотреть на какие-то моменты с ее стороны, проводить с ней больше времени, находить компромисс, понимать ее. Я современная мама, могу поддержать любой разговор. К тому же Данеля – большая модница, а сейчас у нас примерно один размер, поэтому дочь может взять что-то из моего гардероба. Не все, но может (смеется). У нас доверительные отношения, Данеля это чувствует. И когда она приходит ко мне и чем-то делится, я стараюсь не "включать" сразу эмоции, выдыхаю, успокаиваю себя. У меня есть такая черта – я не могу быть долго в ссоре, мне нужно помириться с человеком, попросить прощения или извиниться, если я не права. Данеля такая же, если чувствует что-то не то, то пишет мне "Мама, прости".
Сейчас у нас остался год до конца учебы в школе и мы задумываемся над тем, куда поступать и на какую специальность. Мой родной брат живет в Европе и я всегда думала, что Данеля закончит школу и будет учиться там. Но пока мы решили, что ближайшие 3-4 года ей лучше побыть рядом со мной, в Алматы. А уж на магистратуру будем подавать заявку в какой-нибудь европейский университет. Моя подруга Яна Малер - директор агентства, и она меня уже несколько раз просила, чтобы я отдала Данель в модельный бизнес. Когда я спросила ее саму, то была очень удивлена, потому что она ответила, что не хочет. У меня был шок, я говорю: "Как так? В наше время все девочки мечтали быть моделями!". Она ответила, что у нее другие цели и приоритеты. Я была приятно польщена, значит я для нее хороший пример. Я всегда работала и Данеля знает, что у меня напряженный график командировок. Я могу быть, где угодно, она относится с пониманием к этому, смотрит на меня и говорит, что хочет работать, как я.
Когда мы были в модельном бизнесе, у нас все было по-другому. Не было скандалов, интриг, мы были какие-то душевные, дружные, могли работать за идею, а не за деньги. Нам нравилось встречаться и проводить время вместе. Многие отмечают, что сейчас нет таких моделей, какими были мы. Недавно я была на Казахстанской неделе моды, и я не могу сказать, что девочки плохие, просто нет какой-то изюминки в них, искорки, внутренней составляющей. И я даже общалась с подругами Данели, ее ровесницами, никто не хочет быть моделью. А мне в свое время хотелось популярности, какого-то признания. Но никогда не было желания уйти в модельный бизнес глубже, потому что я знала, что у меня есть больше возможностей и навыков, что я могу стать эффективным менеджером в другой сфере.
Я увлечена работой, в ней я реализовала себя полностью, могу даже в выходные или в свободный день что-то решать. Да, от такого образа жизни устаешь, нужно быть сильной и на работе, и дома. Я прекрасно понимаю, что нельзя забывать о себе, что нужно научиться расслабляться. Приходится себя останавливать, и Данеля мне в этом помогает, сдерживает меня.
Лет в 13 у нее, как у любого подростка, был сложный период. Но я отнеслась к этому с пониманием. Сейчас все проще – мы постоянно на связи, и если Данеля где-то задерживается, то она меня предупреждает, и я со спокойной душой могу заниматься своими делами. Мы стараемся придерживаться здорового образа жизни: спорт через день, плавание, правильное питание, каши, смузи. Данеля занимается фитнесом. В отпуск мы едем только вместе. Я спокойно отношусь к той мысли, что когда-то нужно будет ее отпустить. У нее уже появляется своя жизнь. Я прививаю ей такие ценности, что в мужчине главное – человеческие качества плюс образование, чтобы у него была хорошая работа и он смог прокормить семью. Но готова принять ее выбор, это ее ошибки, которые она вправе совершить.
Данель (дочь Жанны)
Мама у меня очень мягкая, понимающая, эмоциональная, но отходчивая. Если не права, она всегда свою вину признает. Мы с ней как подруги, во всем советуемся, многим делимся. Сейчас я заканчиваю школу, и мне хочется оправдать мамины надежды, доказать, что могу своими силами достичь многого, поэтому планирую поступить на грант.
Я не помню мамину модельную карьеру. Когда она меня родила, она ушла оттуда, и сейчас я, в принципе, привыкла к ее работе и постоянным командировкам. Я знаю, что она делает это для нас, поэтому стараюсь максимально поддержать. Мне нравится, что мы ведем здоровый образ жизни и что мама правильно питается и следит за собой. Я во всем этом хочу быть на нее похожей.
Зоя Мухамбаева
В модельный бизнес я попала в 17 лет абсолютно случайно. Меня заметили и пригласили в проект "Сезон Востока". После него я какое-то время проработала в San Bell, потом родила старшую дочь Дару и плавно перешла на работу на канал "А1". Все произошедшее – воля случая, но счастливого. У меня не было каких-то планов на модельный бизнес, был чистый кураж. Но все получилось, и я проработала в модельном бизнесе почти 10 лет – с 1994-го по 2004-й. С одной стороны, это не было моим основным источником дохода, меня просто стали больше узнавать на улицах, появилась популярность. А мне было приятно встречаться с ребятами, выезжать на съемки. На телевидении я проработала еще семь лет, вела программы, в том числе и новостные.
Мой первый показ после рождения дочери пришелся на ее 40 дней. Мне не было страшно выходить на подиум, я моментально пришла в форму, хотя это был показ нижнего белья. Но все прошло хорошо, я сделала свою работу. Я родила дочь в 19 лет, мне не было сложно, я просто встала и пошла. Со вторым ребенком было так же легко. А вот с младшим я уже сделала осознанный выбор: остаться с ним дома, наслаждаться материнством, видеть как он растет. Если все правильно организовать, можно успеть все. Я вставала в 5:30 и засыпала в два ночи, как и все рабочие мамы. Мы еще успевали тусоваться сами, тусоваться семьями, тусоваться на работе. Мы просто занимались тем, что нам нравится. Никто не думал о карьерном росте как таковом.
Между всеми моими детьми разница в возрасте по шесть лет. У меня не было сложностей с их воспитанием, острых переходных периодов. Я сама по себе строгая мама, играю роль плохого полицейского. Я если что-то сказала, то обязательно об этом вспомню, не забуду. Поэтому никто не отлынивает, все примерно учатся, занимаются спортом. Сыновья еще учатся в школе, Дара поступила в университет. Мы всегда рядом, друг за другой горой, дети знают, что мы за них готовы и в огонь, и в воду, а мы надеемся, что наша пенсия на их совести (смеется). Мы рано начали выезжать за границу, много путешествовали, поэтому смена страны не сильно отразилась на нашей семье. Мы много где жили, я могу за три часа полностью упаковать всю семью.
.JPG)
Осознанное материнство – это для меня что-то новое, но очень приятное. Когда ты рожаешь первого, то все происходит так стремительно. Ты его, конечно, любишь и о нем заботишься, но все как-то на бегу. А когда рожаешь третьего и есть возможность быть с ним постоянно, то ты видишь, как он меняется каждый день. Если Дару я отсчитывала месяцами, старшего сына неделями, то младшего практически днями. Да, возможно, он больше разбалован и ему больше позволено, но все дети у меня здравомыслящие. У нас, например, есть правило: никто не встает из-за стола, пока последний человек не доел.
Для меня Дара всегда будет ребенком, чистым и трогательным. Но да, у нее уже есть поклонники, и мы договорились, что до университета никаких ухаживаний. У нее нет на это времени, да и она сама не проявляет к ним большого интереса. У нее есть навыки в рисовании, она говорит на трех языках, занимается конным спортом и играет в гольф. Если я знаю, что она куда-то идет, то я отвожу и забираю ее сама. Мы знаем всех ее друзей, они не ходят по ночным клубам, не сидят в ресторанах по восемь часов, они очень активные. И я сама ей предлагала попробовать себя в модельном бизнесе, потому что у нее есть для этого все данные. Но она не проявляет интереса, а мы и не настаиваем.
Мы кочевники, номады, нам неважно, где жить, лишь бы вместе. Я прекрасно готовлю, могу приготовить любое блюдо. Мы общаемся не только с русскоговорящей диаспорой или диаспорой из Казахстана, у нас много друзей из других стран. И детей я осознанно "выкинула" в европейское сообщество, хотя они ничего не понимали. Но зато за три месяца они начали говорить, а через полгода завели друзей. Мы живем в Европе и хотим посмотреть ее, поэтому, возможно, это не последний наш выбор постоянного места проживания.
Дара (дочь Зои)
Хотя родители и предлагали мне заняться модельной карьерой, у меня нет в этом никакой заинтересованности. Мама и папа были "за", а я хочу закончить университет, заняться бизнесом. Но мы с родителями друзья, поэтому на меня никто не давит, и у меня, в свою очередь, не возникает желания делать что-то наперекор. Я не была в Алматы три года, и за это время город изменился в лучшую сторону, но с менталитетом столкнуться было сложнее. Люди немного хмурые и чересчур важные. В Европе сначала было непривычно, а потом, когда начала говорить на разных языках, то стало намного проще. Я могу поговорить с родителями о чем-то важном, и просто поболтать о том о сем. Они мои самые близкие друзья.
Елена Кукеле
В 13 лет мама, посмотрев на мой рост 173 см, взяла меня за руку и отвела в модельное агентство. Как сейчас помню, это был центр легкой промышленности, тогда он так назывался, и там работали парни и девушки 15-16 лет. Я начала работать, и уже в 16 меня взяли в основной состав театра моды "Сымбат". Я окончила школу и проработала там еще два года. В 18 я уже пришла в агентство моделей "Дизайн Мода", а потом в San Bell и проработала там до 22 лет. Со своим мужем я познакомилась в этот же период. Я увидела его, познакомилась и сказала, что он подходит в качестве модели в наше агентство. Он ответил, что вообще занимается бизнесом. Я оставила ему телефон, а он использовал его в личных целях, начал ухаживать за мной. В общем, я его хотела "рекрутировать", а он заработал доверие в моих глазах, и я обратила на него внимание.
Решение рожать ребенка было принято нами в юном возрасте. И что самое интересное, у меня не появилось ярко выраженного материнского инстинкта. Я вот родила сына и не думала как-то, что хочу еще пятерых детей. Мне было 22 года, я родила от конкретного мужчины, в котором видела отца для своих детей. И все получилось. И я была этому очень рада. Но до сих пор у меня нет ощущения, что я мама. Было чувство, что я несу за него ответственность, но до последнего года, пока ему не исполнилось 18 лет. Сейчас Раймонду уже 19-ый год, мы дали ему лучшее образование, мы жили внутри своей семьи, согласно каким-то нашим правилам, просто получали удовольствие, когда проводили время друг с другом. Отпуска без сына у нас практически не было, он нам не мешал ни маленьким, ни взрослым.
С именем у нас связана отдельная история. Я ждала девочку, а оказалось, что это мальчик. Мой муж – латыш, и я сказала, чтобы он выбрал имя, созвучное с латышской фамилией. Он не смог выбрать, позвонил своей маме, она посоветовала выбрать что-то с буквой "Р", какое-нибудь сильное имя. В итоге выбрали Раймонд, я потом три дня не могла вспомнить, как зовут моего ребенка. Я выходила в предродовое отделение, где все меня поздравляли и спрашивали, как я назвала сына, и я начинала вспоминать (смеется). Ромуальд, Роланд, потом доходила до Раймонда. Потом мы пошли регистрировать его, и сотрудники ЗАГСа не могли понять, зачем мы дали ему такое сложное имя. Потом он вырос и начал приставать ко мне с вопросами: "Мама, зачем ты назвала меня таким странным именем? Все дети не могут запомнить, как меня зовут". Потом он уже начал ценить свое имя, его ни с кем не путали, он был такой один. В 3,5 года он пошел в американскую школу, и поскольку там было преподавание на английском, то для них вообще не было сложностью называть его по имени.
Мы с самого детства понимали, что он будет жить в другом обществе. Хотя муж и я живем здесь, у нас есть здесь бизнес. Но Раймонд нам в 10 лет сказал, что будет учиться в самом лучшем университете. Сейчас он поступил в Wharton Business School университета Пенсильвании, которая входит в знаменитую Лигу плюща - 8 самых престижных университетов Америки. Он сам подготовился, сам сдал все экзамены, подал заявки в 19 университетов, положительный ответ пришел от 11. Мы никак не помогали ему, занимались своей работой, развивали семейный бизнес. И все это время Раймонд сам занимался, сам ходил на школьные собрания, сам решал свои вопросы, я ни одного дня не делала с ним уроки. Психологи утверждали, что наш ребенок выдающийся лидер и может подавлять других людей. Но мы не обращали на это внимания. И, слава богу, вырос самодостаточный, самомотивированный, неэгоистичный молодой человек. Я не знаю, наша ли это заслуга или он такой родился. Я даже ни разу не подняла на него голос, мне редко приходилось повторять дважды.
Когда я родила Раймонда, я поняла, что меня теперь интересуют другие вещи, перешла в рекламу. Ему было три месяца, когда я вышла в основанное мужем рекламное агентство Panda. Я работаю там уже 19 лет. Хотя по образованию я юрист-международник, но ни дня не проработала по специальности. Я просто поняла, что наше образование не дает мне права заниматься такой серьезной профессией, а уезжать на учебу за рубеж я не планировала. И до сих пор комфортно чувствую себя в рекламе, я достаточно мобильна. У меня много хобби, серьезно занимаюсь конным спортом, люблю готовить и даже планирую продолжать это в каком-то полупрофессиональном виде.
Когда Раймонд был маленький, каждую свободную минуту мы проводили вместе. Если мы были дома, все внимание уделяли ему. Он очень внедрен в семью, любит уют, наш дом. Но выросла хорошая цельная личность, которую сейчас я могу отпустить с легкой душой. Я понимаю, что немного волнительно и боязно, но он всегда все делал сам и сможет обустроиться. Система там построена таким образом, чтобы все прошло максимально гладко. А мы приедем к нему в октябре в гости. Я ему доверяю, хорошо его знаю, поэтому не боюсь. Единственное, чего я хочу, чтобы мы все жили в одном городе, хочу сохранить семью, чтобы по воскресеньям мы собирались за большим столом. Для меня это важно.
Раймонд (сын Елены)
В детстве у меня была полная свобода, да в принципе, как и сейчас. Я всегда мог изучать то, что меня интересует. Возможность формировать себя самому – это правильное решение. У меня никогда не было зависимости от родителей, я не надеялся на то, что они что-то сделают за меня. Я взялся за учебу, потому что оценки влияют на прием в университет. Сам подготовил все документы, сам поступил. Конечно, я буду скучать. Но родители воспитали меня так, что мы всегда вместе, это первая наша большая разлука, но я не боюсь. Родители всегда будут со мной рядом.