Девушки более ответственны. Девушки – лучшие сотрудники, чем юноши. Вот таким был итог моего первого года на руководящих должностях.
В 23 с половиной года, после десяти лет работы в детских изданиях и телепрограммах, а затем в отделах культуры уже вполне «взрослых», серьезных газет и телеканалов, меня пригласили занять позицию главы PR-департамента в крупном телевизионном реалити-шоу. А затем, на пороге 24-летия, я получил приглашения на собеседования в три издания. Два крупных международных журнала, готовящихся зайти на казахстанский рынок, и одна популярная газета, желавшая сменить главу редакции. Все три собеседования были на позицию главного редактора. Я подумал несколько дней, и через три дня после того, как мне исполнилось 24, ответил на первое приглашение. Выдержал рабочее интервью в Москве, получил «да» от Лондона и начал собирать редакцию. Через два с половиной месяца мы выпустили первый номер.
Это присказка, конечно. Но она неспроста здесь – да, меня до сих пор распирает гордость от того, насколько крут я был в свои юные годы. Но теперь я полностью отдаю себе отчет в том, какие источники питали эту гордость.
Четыре года в журнале, пара лет в кресле главы PR-отдела в крупной кинокомпании, плюс - шеф-редактор диджитал-порталов в крупном издательском доме. Но то, что я буду работать только с женщинами, я решил уже по итогам первого года.
О да, женщины эмоциональны. Да, они склонны к интригам, соперничеству, мелким склокам.
Да, иногда ты приглашаешь их в свой кабинет, чтобы объявить о том, что «нам придется расстаться» (ах, эта чудесная формулировка, позволяющая избежать брутальной грубости «ты не справляешься, я тебя увольняю»), а они начинают рыдать – и ты в ужасе суешь им свой носовой платок, чтобы слезы были утерты, а сам даешь дополнительный срок на исправление. И потом не увольняешь человека еще год или два, потому что боишься повторения этих слез. Да, женщины нерешительны, они могут элегантно улизнуть, отмалчиваются на планерках. Там, где ты сам бы гаркнул, они что-то бормочут себе под нос. Там, где надо перейти сразу к делу, они вдаются в долгие рассуждения об отвлеченных вещах. И еще они вдруг уходят в декрет, и ты сначала ищешь им замену, а потом не знаешь, что делать с лишней единицей в штате.
Но все равно – они лучше парней.
Я в свои 25 лет прямо руки потирал от радости – как же, ведь я нашел главный секрет менеджмента, Эльдорадо и Философский камень управления коллективом!
Парни, которых я нанимал, ставили меня в тупик. Они спорили со мной по поводу вещей, которые мне казались бесспорными. Они регулярно заявляли в ответ на задание: «Это сделать невозможно». Я, прошедший путь в профессии с самых низов, удивлялся такой категоричности: ну, ты хоть попытайся. Нельзя же быть уверенным в том, что организовать фотосьемку невозможно, не предприняв попытки? Я в свое время делал это, и знаю, что возможно. Нет, говорили парни, спорили со мной. Не выйдет. Но, впрочем, ладно, они попытаются. Удивительно!
Парни могли не прийти на работу в самый ответственный момент, отключив сотовый. А когда ты, наконец, дозванивался, слышал: «Кха-кха, ой, прости, я болен». Ты недоуменно кладешь трубку со словами: «Поправляйся. Но на будущее – было бы здорово, если бы ты предупредил сразу, когда заболел, что на тебя не стоит рассчитывать». «Кха-кха, спасибо, постараюсь скорее поправиться». И гудки. А через 15 минут к тебе забежит знакомая и расскажет, что видела твоего «больного» сотрудника на фестивале Full Moon, в кафешке и кинотеатре. Когда? Да вчера и вот даже сегодня.
Девочки не такие. Они честнее. И старательнее.
Они не перебивают тебя на планерках, а старательно записывают мудрые мысли главного редактора. Они приходят потом в твой кабинет и вежливо уточняют детали, когда видят, что среди «мудрых мыслей» немало отъявленного с профессиональной точки зрения бреда и шлака. В таких беседах идея преображается полностью – и без малейшего ущерба для самооценки начальника.
Они не сказываются больными – а наоборот, с сопливым носом и легкой температурой приползают в редакцию, потому что: «А как же? Ведь сегодня сдача номера!»
Они кропотливо пишут и редактируют, обзванивают проштрафившихся авторов и рекламодателей, напоминают, умоляют, договариваются. Они умасливают строптивых редакционных водителей и курьеров, выдерживают сарказм IT-отдела, разбираются без поножовщины с регулярными проявлениями активности безумцев, которые существуют среди читателей любого издания. Делают свою работу тихо и спокойно и никогда – ну, кроме редких исключений – не меряются со своим главным редактором длиной члена и крепостью яиц. Даже если редактору – всего 25.
И, кажется, это потому, что они знают: яичники куда крепче любых яиц.
Мои эмоциональные, скромные, трудолюбивые, ответственные девочки, преданные тому, что делают…
Прошли годы, и я, став старше, увидел сквозь время еще некоторые моменты и нюансы.
Вижу, как два заместителя главного редактора в моем журнале, обе девушки моих лет примерно, выполняли львиную долю рутинной работы в офисе. Если бы не они, как бы я смог появляться в офисе в районе обеда? Вижу, какое стоическое спокойствие и олимпийскую выдержку проявляли остальные мои сотрудницы, когда у меня было похмелье или просто дурное настроение и я позволял себе рвать и метать, отпускать язвительные комментарии в адрес всех вокруг и распекать в своем кабинете правых и невиновных. Вижу, как они работали, не снижая качества, на седьмом месяце беременности или с грудным ребенком на руках. Вижу, как они щадили мою самооценку и поднимали мне настроение ежедневными проявлениями заботы и внимания.
И в свои 35 я явственно вижу, что ничем они, мои ровесницы, мои коллеги, не уступали мне ни в профессионализме, ни в работоспособности. То, что я юным журналистом перебирал предложения о работе и придирчиво решал, на какое собеседование пойти, а их резюме даже не рассматривали, - и на этот факт я с годами смотрю иначе.
Не талантливее я был. Не лучше.
Просто с членом между ног.
#HeForShe