Алишер, средний брат: Я вообще не большой любитель рассказывать про семью, потому что семейные вещи должны оставаться семейными. Но сейчас потихонечку, дозированно начинаю делиться этими историями. Из-за того, что сейчас не работаю, стал больше времени проводить с семьей, с братьями, мы встречаемся, разговариваем, это очень важная штука. Я как-то написал о том, что таким образом мы синхронизируемся. Раньше у нас такого не было, каждый жил своей жизнью. Брат на 10 лет старше и на 10 лет младше – это разные поколения. У нас совершенно разные вкусы в музыке, в кино, в мироощущении, в отношении к жизни, к людям. Поэтому очень важно синхронизироваться и понять, что нас все-таки держит, кроме того, что мы братья.
В принципе, общность интересов у нас есть. У младшего брата Ильяса в меньшей степени, потому что он самый молодой и эгоистичный, он пока больше зациклен на себе. У меня это уже прошло. Сейчас у меня другой период: начал интересоваться дальними родственниками, с которыми мы были когда-то очень близки, узнавать, где они, чем занимаются, все ли у них в порядке. Старший брат через этот этап уже прошел, ему это было важно. Постепенно и Ильяс придет к тому, чтобы собирать разбросанные камни. Я сейчас живо реагирую на такие вещи, для меня важно поддерживать отношения с сестрами, братьями, тетями, дядями, теми, которые были рядом в сложные моменты нашей жизни. Период такой, наверное. Важно услышать эти истории, пока они не начали уходить.
Асем, старший брат: Мы всегда были близки, мы родные и никогда не отделялись друг от друга. Нам папа это привил: вы братья, и этим все сказано, вы должны друг друга поддерживать. У казахов есть такая пословица: "Ағасы бардың жағасы бар, інісі бардың тынысы бар". Это можно перевести так: "У кого есть старший брат, у того - опора, а у кого есть младший брат, у того - подмога". Так что нам повезло.
У нашего папы тоже два брата. Их трое, и нас трое. Мы росли и наблюдали, какие отношения между ними. Я не помню, чтобы они когда-нибудь громкое слово друг другу сказали, всегда были дружные, помогали нашей семье. В бедах и радостях всегда были вместе, никогда не оставались по одному. У нас, у Еликбаевых, очень сильны родственные чувства, есть определенный круг людей, за кого мы и в огонь, и в воду. В этом мы стараемся брать пример с родителей.
Ильяс, младший брат: У меня с братьями нет ничего общего. Хотя Алишер все бежит за тенденциями, да и Асем не отстает, но они не признают того факта, что я умнее и современнее их (смеется). Нам нравится разная музыка, литература, мы посещаем разные заведения, у нас разный круг общения.
Они меня часто не понимают. Я работаю допоздна, мне нужно высыпаться, а они не понимают этого, они жаворонки. Алишер приезжает в гости к родителям, заходит с утра ко мне в комнату, запрыгивает на мою кровать и начинает петь песню из мультфильма "Мадагаскар", ту, где зебра поет про афроцирк. Представляете, Алишер, два метра ростом, прыгает на моей постели и таким образом будит меня?! Никакого понимания, но зато весело.
Асем у нас очень радостный человек. Он к нам очень трепетно относится, говорит нам мудрые слова. Алишер, чем старше, тем строже становится. Вообще, оба мои брата очень строгие. И мое воспитание, образование, каким человеком я стал – это полностью их заслуга.
Алишер Еликбаев
Алишер: Мы с Асемом впервые вместе выехали за границу два года назад. И оказалось, что до этого момента мы ни разу не разговаривали, будучи взрослыми людьми. Было детство, была боязнь старшего брата, потом страх перешел в уважение, он живет отдельно, я - отдельно. Мы никогда не были и не являемся друзьями. Это любовь, братство, но не дружба. Потому что многие вещи я все-таки держу в себе, и то, что знают мои друзья, не знают мои братья. По девушкам мы с братом не ходили, никогда в жизни вместе не пили: алкоголь, секс, совместные истории – это же то, что формирует и поддерживает дружбу. Все-таки эти 10 лет разницы сыграли свою роль.
Наши отношения - это всегда диктатура. Старшего к среднему, среднего к младшему. До моих двадцати лет как было: Асем просыпается утром, ты должен быстро накрыть на стол, пока он пьет чай, ты должен быстро убрать его постель, прибраться в его комнате, подготовить все, лишь бы он свалил быстрее. Пока он дома, покоя мне не видать. Я его боялся, лет до 20 этот страх был. Это автоматически перешло на отношения с младшим братом. Асем более спокойно относился к Ильясу, а я Ильяса гонял только так. К примеру, ложась спать, я никогда сам не выключал свет. Ильяс мог находиться в другой комнате, но он приходил и выключал свет. До сих пор, если я хочу немножко покапризничать, капризничаю перед братьями. Я был очень эгоистичным и остаюсь таким. Но если люди понимают мой эгоизм, принимают его, а братья полностью его принимают, то взамен я отдаю какие-то бенефиты.
.jpg)
Асем: Сначала я всех гонял, а потом Алишер Ильяса гонял. И, видите, неплохо гонял. Он превзошел все наши ожидания. Я горжусь своими братишками, особенно Алишером. Он занят своим любимым делом, помогает всей семье, родителям, племянникам. Сейчас с меня эта ноша упала, я занимаюсь своей семьей, своим домом, а про родителей у нас думает Алишер, и я знаю, что там все нормально. Все легло на его плечи, и я не переживаю. У нас это врожденное – мы обо всех заботимся. Какое-то чувство братское по генам передалось. Всегда переживаем друг за друга, за семью, спрашиваем, как да что.
Все переживания остались в 90-х, когда мы только переехали в Алматы. Лихие 90-е – ни работы, ничего не было, тяжко было. Алишер был школьником, но уже подрабатывал в магазине, зарабатывал себе на расходы. Он очень обаятельный, все его любили. Рядом с нашим домом на Рыскулова был магазин, "У Ольги" назывался. Сама хозяйка Ольга Владимировна никого туда не подпускала, а Алишеру доверила кассу. Я прихожу, он стоит. По 20-30 тенге накидывал и так зарабатывал. Мы все очень трудолюбивые. Мама работала в ларьке, где-то что-то сторожила, папа таксовал на "Москвиче" стареньком, время такое было. Но мы сохранили семью, не распались. Оказывается, через это надо пройти. Это нас закалило.
Алишер: Где-то в 20 лет Асем оставил меня в покое, потому что я уже сам начал зарабатывать. Мама никогда не понимала, как можно зарабатывать деньги, сидя за компьютером, дома. Она все время говорила: вот папа снег чистит на улице, а ты сидишь дома, ничего не делаешь. И в это время брат вступался за меня: мама, не мешай ему, он же думает. Асем всю жизнь работал физически, поэтому у него есть некоторое уважение, трепет перед людьми умственного труда. Он ко всем моим друзьям очень хорошо относится, потому что они все интеллектом зарабатывают на жизнь, никто лес не рубит, как он, никто не занимается перевозками, все, сидя в офисах, зарабатывают на жизнь.
Ильяс Еликбаев
Ильяс: На меня каждый день идет давление. Старший брат в 20 лет перевез нас в Алматы, Алишер в 25 лет уже купил родителям квартиру. И мне постоянно ставят их в пример. Мне сейчас 25, и я пока окупаю только свои расходы. И каждый день мне напоминают, что я идиот (смеется). Алишер так и говорит: у меня братишка - идиот. Он меня как-то посылал за белой футболкой, а я почему-то возвращался и спрашивал, какого цвета нужна футболка. И с тех пор он все время припоминает мне этот случай.
Я вообще стараюсь не доставлять проблем братьям, но была одна забавная ситуация. У Алишера много друзей, и они знают меня в лицо, а я знаю не всех. Однажды мой друг попросил меня купить тест на беременность для своей жены. Я без всяких задних мыслей зашел в аптеку и громко попросил хорошие тесты на беременность. Ухожу, сажусь в машину, и через 5 минут мне звонит Алишер и кричит: "Ты кого здесь дядей собрался сделать??? Ты что, не предохраняешься??? Ты сам еще ребенок!!!" Я не мог его остановить, он минуту орал мне в телефон. Оказывается, в аптеке кто-то узнал меня и написал Алишеру смс: "Вы скоро станете дядей, поздравляю". Ну разве так можно делать?
Алишер: Ильяс, конечно, баловень. Он рос в то время, когда у нас уже постепенно появлялись деньги. Он получил образование в Швейцарии, 5 лет там прожил. За его учебу платил я. На самом деле надеялся, что все это обойдется гораздо дешевле. Думали, что он поедет учиться в Дубай, а он сам сходил на образовательную выставку и загорелся Швейцарией. Мне сильно пришлось подужаться в расходах, за 5 лет, что он учился, продал две машины. Наступал срок оплаты его обучения, денег взять было неоткуда, тогда я продавал машину, оплачивал два семестра, потом зарабатывал немножко, покупал себе новую машину, наступал новый срок оплаты. Так и хожу до сих пор без машины. Но я не жалею об этом. Я очень хотел, чтобы Ильяс увидел, как можно жить. Я же путешествовал, постоянно ездил куда-то, без остановки. И хотел, чтобы у него ментальность немножко поменялась, чтобы он увидел, как в мире решаются вопросы, как люди живут, как относятся к своим обязанностям и правам. Это очень важно. И Швейцария – это был, конечно, образец. Но я возил его также на юг Франции и в Монако, показывал ему все эти страны, говорил: посмотри, вот так хочу жить.
Для меня он все еще ребенок. В мыслях, поступках, во всем остальном он остается для меня ребенком. Но у него еще есть время. Асем очень рано повзрослел. В 20 лет он уже перевез нас в Алматы. Не родители, а именно он. Заработал денег, уж не знаю, какими путями. Он повзрослел в 20 лет, у него ребенку уже было 3 года. Тогда время было такое, дети рано взрослели. В детство заигрываться некогда было, если ты хотел хорошо жить, надо было вертеться. Я повзрослел примерно в 25 лет. До этого уходил из дома, не общался с родителями и братьями, не поддерживал отношения, жил с подругами-друзьями в других городах, других странах, а в 25 лет остепенился, вернулся в Казахстан, в родительский дом, и взял заботу о родителях на себя. Думаю, что Ильяс к 30 годам созреет. Чем лучше живет поколение, тем позже оно взрослеет. И это не должно нас с Асемом нервировать. Нас же не удивляет, почему за границей люди в 35 еще не женаты, и у них детство в одном месте играет. Просто потому, что там жизнь успешнее. В Корее, в Америке никто так рано не женится. Так что у Ильяса еще есть время …
Асем: Я впервые приехал в Алматы в начале девяностых, мне было 20 лет. В первую очередь меня поразила теплая зима. В Семипалатинской области мы жили в тех условиях, когда 9 месяцев нужно печку топить. Отдаленный аул на границе с Алтайским краем, вдалеке от центральной трассы. А здесь я увидел, что такое природный газ, что не надо заготавливать дрова, уголь таскать, печку чистить, ничего не надо. Зима теплая, ее легче пережить, чем у нас. У нас там в прямом смысле слова надо было ее пережить. И мне сильно захотелось, чтоб мои родные жили в тепле. Я поставил себе цель забрать их оттуда. Тогда я не разбирался в районах Алматы и купил маленький домик по Рыскулова, тогда мне казалось, что это нормальное место. Папа еще не хотел уезжать, он работал учителем и не стремился сюда. Такие люди, они всерьез не верили, что оттуда можно уехать. Мы ездили уговаривали его. Алишер тогда учился в восьмом классе, а Ильяс вообще маленький был, ему было 2-3 годика. Он совсем не помнит наш аул.
Асем Еликбаев
У нас был еще один брат, его забрала полигонная болезнь. Он родился после меня, его звали Али. Потом Алишер тоже заболел, но семипалатинские врачи его вытащили. Хотя маме сказали: готовьтесь, мы вам ничего не обещаем. Папа, когда это услышал, не выдержал, слег с сердцем. Мама с Алишером в одной больнице лежит в Семипалатинске, отец в другой, а я остался один в ауле. Почти год я прожил дома один, я тогда был в 7-м классе. Мне рано пришлось повзрослеть. Смотреть за домом в деревне – это очень сложно, особенно для 12-13-летнего ребенка. Особенно в зимний период. Подъем в 6 утра, надо выгонять коров из стойла. У нас было несколько коров, лошадей, баранов, и всем надо положить сена. В 8 часов попьешь чаю и бежишь в школу. Я еще и активистом был всегда. После школы бежишь домой - скотину напоить. Коров напоишь, под ними почистишь, вывезешь навоз, печку почистишь, дрова нарубишь, уголь натаскаешь, печку затопишь и обратно в школу - вести культмассовые мероприятия. Потом обратно домой: скотину загоняешь, печку топишь, уроки учишь, сил уже не хватает, засыпаешь на ходу, а завтра опять в 6 часов вставать. И без выходных. Ядерные взрывы не прошли просто так. Братишку потеряли, вспоминаю отца в те времена - он годами не улыбался, все это в себе хранил, все время болел. Вот это было тяжело. Но мы через все это прошли, остались живы, здоровы и все вместе.
Алишер: У меня есть любовь к братьям. Эта любовь не объективна, она измеряется совершенно иными категориями, нежели любовь к друзьям, любовь к жене, любовь к ребенку. Любовь к братьям совершенно другая. Братская любовь – это понимание друг друга с полуслова, полувзгляда, поддержка во всем. Даже если ты объективно понимаешь, что твой брат неправ, при людях ты должен поддерживать его позицию. Наверное, это нерациональная, неадекватная любовь. Потом ты можешь сказать ему: брат, ты был не прав. Но прилюдно ты должен поддерживать братьев во всем.
Ильяс: Мой путь становления – это возвращение любви детям моих братьев. Я так сформировал для себя цель жизни. То образование, то воспитание, ту любовь, которую дали мне мои старшие братья, я передам их детям. Я чувствую себя ответственным за племянников.
Фото: Дамир Отеген